Мотылек.

Иногда, ей кажется, что мир сошел с ума своим непостоянством. Иногда, ей кажется, что вместе с этим миром с ума сошла и она. Иногда, ей кажется, что она слишком много допустила ошибок. Слишком многое взяла на себя, поплатившись за это. Чем? Достаточно просто привести пример ее упущенной мечты, столь долго строимой в подсознании. Такой далекой, такой заветной мечты теперь… Нет? Неужели все упущено, потерянно и стерто? Неужели она ничего для него не значит? Все так глупо… Все так пусто…
В ее жизни теперь многое потеряло свой смысл. Она уже не оттягивает момент происходящего от действительности. В этом нет смысла. Ведь все исчезло в какой-то момент. Потеряло свою краску. Утеряло свою необходимость.
Ей больно? Нет, она разучилось понимать это чувство. Ее сердце обросло шипами и колкими иглами – Она никого больше никого не подпустит так близко. Больше никому не позволит причинять столь болезненную пустоту для себя. Слишком горько, слишком страшно, слишком…
Ее измученный взор направлен к темному ночному небу. К таким далеким звездам, что унесли ее мечты с собой. К такой холодной, но одновременно притягательной полной луне, что разбила все надежды на светлое будущее. Просто уничтожила, сожгла, стерла… Все эта ночь.
Ведь всегда, прогуливаясь по этому парку, она открывала для себя что-то новое. Что-то, что было непонятно до некоторых пор. То, что укрывалось от нее темной занавесью тайны. Заветное, но непостижимое. Снова и снова, проходя мимо скамеечек, то ускоряя, то замедляя шаг, она больше отдавала себя власти одиночества. Видя редких прохожих, она читала их маски, учась по-новому смотреть на мир. Но когда взор падал на переплетенные пальцы влюбленных, глаза начинало щипать от слез. Почему? Она сама толком не знала ответа, просто жгучее чувство разливалось по телу, принося слабость. И раз, за разом медленно убивая ее. Словно красивый бутон, не показавший на свет еще своих лепестков, она увядала. С каждым днем все сильней, с каждым часом быстрей, с каждой секундой ярче… Щемящее чувство раздирало ее на мельчайшие куски.
Раньше, этим чувством она называла любовь. Теперь же просто – ненависть.
Ненависть к его насмешке, что так часто возникала на его лице, при виде ее слез. К глазам, словно пожирающих своей чернотой ее сознание. Она ненавидела его всего, но в тоже время тянулась к нему, как к заветной звезде, не замечая, что обжигает ладони.
И так каждый день.
Она искала его взгляд среди толпы прохожих. Вспоминала его насмешку. Шептала его имя…
Все больше и больше это начинало походить на сумасшествие. Он снился ей, все чаще ей мерещился его голос. Такой холодный, но такой притягательный. Тот, с которым бороться просто бесполезно. Ей хотелось просто растаять в его руках, не открывая глаз. До некоторых пор он был для нее принцем, сказкой, фантазией… Все чаще она ловила себя на мысли о том, что хочет быть рядом с ним. Хоть тенью, отбрасываемой им. Хоть лучиком света, затерявшимся в его взгляде. Хотя бы воздухом для него, чтобы стать неотъемлемой частью его жизни.
Готовая на все, чтобы быть с ним рядом, но все еще пустышка для него.
Тупая фанатка, безжизненная кукла – лишь таковой воспринималась она в его подсознании. Сколько таких уже было? А сколько есть? И маловероятно, что их ряды поубавятся, стань он на год старше.
Но это, увы, ничего не меняло.
Словно ведомая нитями опытного кукловода она сильней запутывалась в паутине. Даже не сопротивляясь, не стараясь отступить или попробовать выбраться, она проиграла, возможно, в самой важной схватке в ее жизни. Искушенная плодом запрета, она отступила, давая страсти полностью затуманить свое сознание. Не сопротивляясь, она отвечала на его поцелуи. Ведомая ложной страстью, она полностью отдалась ему, наивно пологая, что это любовь. Но для него это было просто – похоть. Мимолетная, что заставила по-другому посмотреть на эту девчонку, лишь на некоторое время. Не меняя своих принципов, он просто брал, не думая о том, что может разбить, превращая в пыль это нежное чувство. С каждым поцелуем, он забирал с собой частичку ее, пока еще детской, наивной души, не знающей острых шипов любви.
Ее душа, окрыленная его нежностью, словно бабочка, порхала где-то глубоко в сердце. Глупая, пока еще не знающая истинной боли, она как мотылек летела на огонь, не подозревая, что может опалить себе крылья, если не сгорит целиком…
***
И вот, щурясь от ярких лучиков солнца, она открыла свои глаза, больше похожие на изумруды в этом свете. Улыбаясь, она смотрела на его умиротворенное сном лицо, впитывая в сердце каждую черточку и морщинку его лица. Она ожидала, что проснувшись, он тепло ей улыбнется, сказав, что любит, что эта была его самая лучшая ночь, но…
Первое острое лезвие кинжала впилось в маленькое сердечко, увидев его холодный, полный презрения взгляд и едкую усмешку на знакомых губах, что недавно, с такой любовью она целовала.
Чуть приподнявшись в кровати, опутав легкой простыней свои плечи, она несмело улыбнулась, пряча смущенный взгляд, и задала, наверное, самый глупый на тот момент вопрос:
- Как спалось?..
С его губ слетел смешок, что вызвало немой вопрос в ее глазах.
- Отлично, но было бы лучше, если бы ты ушла сразу.
И он просто встал, лениво зевнув, направился в душ. А она так и сидела с пустым взглядом, слушая глухие удары своего сердца и отсчитывала минуты, теперь уже не несущие в себе какой-либо смысл.
Один…
Хлопнула дверь, ведущая в ванну.
Два…
Прозрачная капля упала с пушистых ресниц, невесомо касаясь подбородка, повторяя контур ее лица.
Три…
Судорожный вздох слетел с ее губ. Один… Еще… И еще…
Совсем немного, и это станет походить на истерику. Что-то обломилось внутри. Что-то сгорело, оставив на своем месте пустоту.
Четыре…
На губах заиграла жестокая усмешка. Ведь она сама позволила себя так просто обмануть…
Пять…
Она встает с постели, не стесняясь своей наготы. Шелковая простынь скользит по коже, повторяя силуэт ее тела.
Шесть…
Она надевает на себя вчерашнее платье.
Семь…
Подходит к зеркалу, расправляя редкие складки на подоле.
Восемь…
Собирает розовые волосы в высокий хвост. Подводит контуры губ прозрачным блеском.
Девять…
Подойдя к столу, берет ручку, выводя на бумаге всего лишь несколько слов:
« Дурак. Радуйся, но назло тебе, я буду счастливой»
Десять…
Хлопнула входная дверь…

…Но проходив так до ночи, любуясь светом звезд и луны, она не роняла слез, просто вдруг поняла, что не сможет выполнить то, что написала…